Вот тот значит короткая человеческая память. А точнее — забвение. Оно-то в конце концов его и погубило. А еще невостребованность. Есть почему-то у меня такая уверенность говоря о человеке, которого не стало в 52 года. Кстати, Вячеслав Фетисов подтвердил эту догадку (об этом — чуть ниже).
Крутов, Ирбе и я... 2010 год, идет чемпионат мира в Германии, гостиница в центре Кельна, где проходит торжественная церемония ввода в Зал славы IIHF новых ее членов. Личности все известные, в лишних представлениях не нуждающиеся. Артур Ирбе на трибуне с благодарственной речью находился минут 15-20. Ему было что сказать собравшимся. Да и английский он знает отлично. Немцы, американцы, шведы... Все они произнесли пару фраз, кто-то даже не побоялся приправить ее анекдотом. Речи, как правило, дежурные. Так принято. Сидевший в четвертом ряду вместе с главой ФХР Владиславом Третьяком Владимир Крутов ничего не сказал. Не потому, что он не подготовил речь. Просто с английским он был на «вы», и это еще мягко сказано. Скромный, в каком-то нескладном пиджаке, он всем своим видом будто извинялся, что пришел сюда. И впервые, пока шло мероприятие, улыбнулся лишь тогда, когда всех членов Зала славы позвали на сцену для фотографирования.
«Интервью? А можно обойтись без него?, — пытался вежливо отклонить мою просьбу пообщаться звезда мирового хоккея. — Лучше с Третьяком поговорите. Он точно не откажет. А что обо мне? Не люблю я все это. Вы уж извините».
Наверное, только для тех, кто его не знал, такое поведение легендарного 9-го номера ЦСКА и сборной СССР могло показаться странным. Люди, которые общались с ним, в один голос уверяли меня, что это и есть настоящий Крутов: незаметный, скованный на людях, тем более под светом прожекторов. Таким он был в жизни. Таким он остался на нескольких снимках, которые удалось сделать на «мыльницу» (на фото Крутов второй справа).
После его смерти прочитал много воспоминаний. Одно из самых трогательных принадлежит Игорю Ларионову. Кстати, золотому человеку, который также как и Крутов, не вписался в систему российского хоккея, хотя возможность поработать в КХЛ у него была, и не одна. В том же питерском СКА.
— Как о человеке у меня о Володе остались только хорошие воспоминания: он очень добрый и порядочный парень. В любую секунду в трудные времена оказывался рядом. Работать с таким партнером на льду? Да об этом можно только мечтать! Он мог сделать все что угодно: читал игру, в нужное время оказывался в нужном месте. Сильный, мощный, талантливый, скоростной, техничный многогранный игрок. Человек с большой буквы. В жизни же Володя был спокойный, немногословный человек. Любил тишину, покой. И говорил, что по окончании карьеры будет работать простым заливщиком льда на катке, наслаждаясь жизнью. Он ведь простой парень, вырос на стадионе «Метеор». Мы столько прошли вместе, проигрывали и побеждали вместе, но остается не результат матчей, а человек. И он им был потрясающим: замечательный семьянин, отец и товарищ.
А насчет невостребованности... Вячеслав Фетисов, как мне кажется, попал в точку.
— Он был гендиректором центра в Новогорске, где наши хоккейные сборные готовятся. Но по сути это должность директора катка, и ему там было тесно. Это не его уровень. Таких людей как он убивает невостребованность. Он человек большого полета, больших масштабов. Его тянуло к тренерскому делу. Он попробовал однажды в ЦСКА в конце 1990-х и с тех пор хотел вырасти в большого тренера. Я говорил ему: «Ну, ты же Крутов, у тебя авторитет, имя, опыт! Иди в федерацию — разговаривай». А Володя мне: «Да кто меня там ждет». Крутов чувствовал себя лишним в нашем хоккее, понимаете? В этом и есть главный удар. Такие закрытые и талантливые люди, они особенно чувствительны внутри, остро переживают всякую несправедливость. И именно такие люди не могут за себя постоять. На льду он за нас бился, но за пределами площадки его всюду надо было за руку водить.
Крутов родился в 1960 году в Москве. Когда мальчику было четыре года, соседка подарила ему коньки. Поначалу они были так велики, что Крутову приходилось надевать по нескольку пар носков. Хоккеем Владимир начал заниматься на стадионе «Метеор» вместе со старшим братом Александром и быстро втянулся. Крутов пропадал на стадионе целыми днями. Первый тренер будущего чемпиона включил 10-летнего Крутова в команду, составленную из игроков на три года старше. И в ней Владимир был одним из лучших.
Крутова заметили в ЦСКА, и в 11 лет он отправился тренироваться в армейский клуб. С ЦСКА у Крутова оказалась связана значительная часть жизни. Впрочем, то же самое можно сказать и о других лучших советских игроках 1980-х. С 1977 по 1989 годы чемпионаты СССР выигрывала одна команда, и Крутов был ее частью. Шутка ли — он становился чемпионом СССР во всех чемпионатах, в которых играл. А таковых оказалось 12.
Свой первый официальный матч за ЦСКА Крутов провел как раз в 1977 году. Через два года форвард закрепился в основном составе армейского клуба и молодежной сборной, а в 1980 году внезапно получил приглашение в национальную команду на Олимпийские игры в Лейк-Плэсиде. Несмотря на неудачу советских хоккеистов в США, без олимпийского «золота» он не остался. Форвард стал олимпийским чемпионом в 1984 и 1988 годах. В 439 матчах чемпионата СССР Крутов забил 288 голов. За сборную СССР на Олимпийских играх и чемпионатах мира форвард провел 90 матчей и забросил 59 шайб.
До последнего времени Крутов участвовал в матчах ветеранов, комментировал в прессе выступление сборной России на первенстве планеты. Последний чемпионат мира, который Крутов успел посмотреть, российская команда выиграла в «советском стиле», победив во всех матчах в Стокгольме и Хельсинки.
Так получилось, что в прошедшем сезоне мне довелось общаться с Вячеславом Фетисовым и Сергеем Макаровым. Первый давно «играет» на самом высоком уровне не только в хоккей, но и в политике, Макаров не расстается с ЦСКА, там у него должность, свой кабинет. Такие разные люди из одной пятерки, нисколько не похожие на Крутова. На своего товарища, который все это время оставался в тени — по большому счету невостребованным и незаслуженно забытым. Забвение — страшная штука, несправедливая и беспощадная.
